Неточные совпадения
Так, например, если сказанная
особа — жена ученого, можно узнать, какие понятия имеет ее муж о строении
миров, о предержащих властях и т. д.
Женщины того
мира казались ему
особой породой. Как пар и машины заменили живую силу рук, так там целая механика жизни и страстей заменила природную жизнь и страсти. Этот
мир — без привязанностей, без детей, без колыбелей, без братьев и сестер, без мужей и без жен, а только с мужчинами и женщинами.
Имеет ли Россия свое
особое призвание в
мире, должна ли она сказать свое слово во всемирной истории?
Каждый человек имеет свой
особый внутренний
мир.
Творчество было для меня погружением в
особый, иной
мир,
мир свободный от тяжести, от власти ненавистной обыденности.
Ароматная паюсная, мартовская, с Сальянских промыслов, пухла на серебряных блюдах; далее сухая мешочная — тонким ножом пополам каждая икринка режется — высилась, сохраняя форму мешков, а лучшая в
мире паюсная икра с
особым землистым ароматом, ачуевская — кучугур, стояла огромными глыбами на блюдах…
Еще одно из тех первичных ощущений, когда явление природы впервые остается в сознании выделенным из остального
мира, как
особое и резко законченное, с основными его свойствами.
Наконец я подошел к воротам пансиона и остановился… Остановился лишь затем, чтобы продлить ощущение
особого наслаждения и гордости, переполнявшей все мое существо. Подобно Фаусту, я мог сказать этой минуте: «Остановись, ты прекрасна!» Я оглядывался на свою короткую еще жизнь и чувствовал, что вот я уже как вырос и какое, можно сказать, занимаю в этом свете положение: прошел один через две улицы и площадь, и весь
мир признает мое право на эту самостоятельность…
Это был
особый птичий
мир, совсем не похожий на тот, который под горою населял воды и болота, — и он показался мне еще прекраснее.
Если я чему-нибудь в
мире завидовал, то это именно положению герцога Герольштейна [49], который, не щадя, можно сказать, своей изнеженной
особы, заходил в tapis francs [притоны (франц.).] и запанибрата разговаривал с шуринёрами [50].
Чуть что-нибудь в простом
мире совершалось не по законам
особого, сердце ее возмущалось, она страдала.
Всякий народ до тех только пор и народ, пока имеет своего бога
особого, а всех остальных на свете богов исключает безо всякого примирения; пока верует в то, что своим богом победит и изгонит из
мира всех остальных богов.
Bo-2-x, конгресс признал, что христианство имеет влияние на нравственный и политический прогресс человечества и потому напомнил проповедникам Евангелия и другим лицам, занимающимся духовным воспитанием, о необходимости распространения правил
мира и сердечного расположения между людьми. Для этой цели конгресс определил 3-е воскресенъе каждого декабря. В этот день должно быть
особое провозглашение принципов
мира.
Хозяйка дома,
особа важная в петербургском
мире, говорит чуть слышно; она всегда говорит так, как будто в комнате находится трудный, почти умирающий больной; другие дамы, в подражание ей, едва шепчут; а сестра ее, разливающая чай, уже совсем беззвучно шевелит губами, так что сидящий перед ней молодой человек, случайно попавший в храм приличия, даже недоумевает, чего она от него хочет? а она в шестой раз шелестит ему:"Vоulez-vous une tasse de the"?
Все это с небольшим умением и без
особой грации я изложил Дюроку, недоумевая, какое значение могут иметь для него сведения о совершенно другом
мире, чем тот, в котором он жил.
— Я получил воспитание очень недостаточное, и именно в училище для детей канцелярских служителей. Но, по выпуске из оного, я поступил в губернаторскую канцелярию и там, видя ежедневно чиновников
особых поручений его превосходительства, сумел воспользоваться этим, чтобы усовершенствовать свои манеры. И вот, как видите… Что же касается до моих воззрений на жизнь и
мир, то я почерпал их из предписаний и циркуляров моего начальства.
Академический, ученый
мир в Германии составляет
особое государство, которому дела нет до Германии.
Мы живем на рубеже двух
миров — оттого
особая тягость, затруднительность жизни для мыслящих людей.
Исходя в сретение
особ, чиновники облекались в окропленные мундиры и в качестве прочего божия достояния бывали спасаемы. Об этом есть много достоверных сказаний, но при нынешнем всеобщем маловерии и особенно при оффенбаховском настроении, царящем в чиновном
мире, все это уже уронено в общем мнении и в числе многих других освященных временем вещей легкомысленно подвергается сомнению; отцам же нашим, имевшим настоящую, крепкую веру, давалось по их вере.
Иван Иванович. Попробуем. Диана божественная! (Целует ее руку.) Помните, матушка, прошлый год? Ха-ха! Люблю таких
особ, побей меня бог! Не люблю малодушия! Вот она где самая-то и есть эмансипация женская! Ее в плечико нюхаешь, а от нее порохом, Ганнибалами да Гамилькарами пахнет! Воевода, совсем воевода! Дай ей эполеты, и погиб
мир! Поедем! И Сашку с собой возьмем! Всех возьмем! Покажем им, что значит кровь военная, Диана божественная, ваше превосходительство, Александра Македонская!
— Ну, и разумеется, клубничка! А вы как полагали?.. Батюшка мой, я вам скажу-с, — ударяя себя в грудь и тоже входя в азарт, говорил Полояров, — я вам скажу-с, по моему убеждению, есть в
мире только два сорта людей: мы и подлецы! А поэты там эти все, артисты, художники, это все подлецы! Потому что человек, воспевающий клубничку и разных высоких
особ, как, например, Пушкин Петра, а Шекспир Елизавету — такой человек способен воровать платки из кармана!
А между тем к нему, точно так же, как и к Хвалынцеву, вздумали было нахлынуть сивобородые ходоки за
мир, но генеральский адъютант увидел их в окно в то еще время, как они только на крыльцо взбирались, и не успев еще совершенно оправиться от невольного впечатления, какое произвел на него тысячеголосый крик толпы, приказал ординарцам гнать ходоков с крыльца, ни за что не допуская их до
особы генерала.
Если же он сознательно или бессознательно, но изменяет верховной задаче искусства, — просветлять материю красотой, являя ее в свете Преображения, и начинает искать опоры в этом
мире, тогда и искусство принимает черты хозяйства, хотя и
особого, утонченного типа; оно становится художественною магией, в него все более врывается магизм, — в виде ли преднамеренных оркестровых звучностей, или красочных сочетаний, или словесных созвучий и под.
На это нельзя ответить одним умозрением (как обычно принято думать) или же опытом имманентным, на это можно ответить лишь новым опытом, расширением и преобразованием опыта, предполагая, конечно, что наше космическое естество узнает
особым, совершенно неопределимым и ни к чему не сводимым чувством область иного
мира, для него «сверхъестественную».
Это стремление с
особою силой осозналось в русской душе, которая дала ему пророчественное выражение в вещем слове Достоевского: красота спасет
мир [См. прим. 108 к «Отделу второму».].
Мир идей у Платона образует самостоятельную софийную фотосферу, одновременно и закрывающую и открывающую то, что за и над этой сферой — само Божество; идеи у Платона остаются в неустроенной и неорганизованной множественности, так что и относительно верховной идеи блага, идеи идей, не устранена двусмысленность, есть ли она Идея в собственном и единственном смысле или же одна из многих идей, хотя бы и наивысшая (
особое место в этом вопросе занимает, конечно, только «Тимей» с его учением о Демиурге [«Демиург» по-греч. означает «мастер», «ремесленник», «строитель»; у Платона — «Творец», «Бог».
Мир является великой иерархией идейных существ, идейным организмом, и в этом постижении софийности «мертвого»
мира лежит заслуга оккультизма [Под оккультизмом я разумею здесь не столько современный, школьный оккультизм, воспитываемый
особой тренировкой, но общую природную способность человека проникать за кору явлений, особенно свойственную народам в ранние эпохи развития и отразившуюся в сказке, эпосе, фольклоре, верованиях и «суевериях».], сближающая его с ««поэтическим восприятием» природы вообще.
Напротив, Штекль в своей истории средневековой философии считает, что «Беме сводит происхождение
мира к
особому виду эманации из Бога» (A. Stock!. Lehrbuch der Geschichte der Philosophie.
Мир идеальный, софийный, остается по ту сторону такого бытия-небытия, иначе говоря, в нем нет места материи — ничто, и если и можно говорить о его бытии — сущести, то лишь в
особом смысле сверхбытия, до которого не достигает тень небытия.
Но поставляя рядом с Собой
мир вне-Божественный, Божество тем самым полагает между Собою и
миром некую грань, и эта грань, которая по самому понятию своему находится между Богом и
миром, Творцом и тварью, сама не есть ни то, ни другое, а нечто совершенно
особое, одновременно соединяющее и разъединяющее то и другое (некое μεταξύ [Букв.: между, находящийся в промежутке (греч.).
Родится не только
мир, но и бог, ибо и бог здесь родится в Ничто и из Ничто, его бытие тоже есть лишь
особый вид бытия, соотносительный бытию
мира, событие
миру.
Здесь недостаточно общей ссылки на то, что
мир является областью Логоса в
особом и исключительном смысле.
Поэтому при противопоставлении творения и эманации главный спор идет не о Боге, но о
мире, не о божественной основе
мира, но об его тварной природе: есть ли
мир только пассивно рассеивающая и ослабляющая лучи божественного света среда, или же он по-своему собирает, отражает и проявляет их? есть ли
особый фокус
мира, возможен ли
мир наряду с Абсолютным и как и в каком смысле возможен?
Здешний
мир есть наполовину плод греха, ошибки, недоразумения, он не имеет своей
особой идеи в творческом плане Божием.
Знал я и тогда, что очень легко, соблазнительно легко постараться забыть об этом облаке, обойти его как-нибудь, — ведь неприятно же носить в душе нечто совсем непонятное, да и пристойнее жить в
мире с важными
особами…
Все в
мире растлено его прелестью: земля осквернена вглубь на тридцать сажен, реки, озера, источники нечисты от его тлетворного дыханья; потому и нельзя ни пить, ни есть ничего, не освятив наперед брашна иль питья
особой молитвой.
Ад, как
особая онтологическая сфера, означает или неудачу Божьего замысла о
мире, или рок, сознательно допущенный в Божьем замысле.
Невозможно примириться с тем, что Бог мог сотворить
мир и человека, предвидя ад, что он мог предопределить ад из идеи справедливости, что он потерпит ад как
особый круг дьявольского бытия наряду с Царством Божьим.
Живя почти что на самом Итальянском бульваре, в Rue Lepelletier, я испытал
особого рода пресноту именно от бульваров. В первые дни и после венской привольной жизни было так подмывательно очутиться опять на этой вечно живой артерии столицы
мира. Но тогда весенние сезоны совсем не бывали такие оживленные, как это начало входить в моду уже с 80-х годов. В мае, к концу его, сезон доживал и пробавлялся кое-чем для приезжих иностранцев, да и их не наезжало и на одну десятую столько, сколько теперь.
Дерево было чужое, и закат чужой, и вода чужая, с
особым запахом и вкусом, как будто вместе с умершими мы оставили землю и перешли в какой-то другой
мир —
мир таинственных явлений и зловещих пасмурных теней.
Выделение теоретической мысли в
особую сферу, создание касты ученых и академиков есть достояние буржуазного
мира.
— Нет, нет! Дайте мне поцеловать! — сказала она, хватая его за руку и жадно целуя ее три раза. — Как я рада, святой отец, что наконец вижу вас! Вы, небось, забыли свою княгиню, а я каждую минуту мысленно жила в вашем милом монастыре. Как у вас здесь хорошо! В этой жизни для бога, вдали от суетного
мира, есть какая-то
особая прелесть, святой отец, которую я чувствую всей душой, но передать на словах не могу!
Если я знаю
особые различные породы животных, то, строго говоря, я знаю их не столько по внешним признакам, сколько по тому, что каждая из них — лев, рыба, паук — представляют общее особенное отношение к
миру.
— Я превращаю Nana в одну из блестящих дам полусвета Второй империи, вроде Коры Перль, Анны Дельон и разных других. Около нее я сгруппирую целый
мир из типов этой эпохи: вивёров (прожигателей жизни (от фр. viveur)), дипломатов, коронованных
особ, артистов. Дело будет происходить в шестидесятых годах.
Горячее дыхание коснулось моей щеки… Забыв про метель, про духов, про всё на свете, я обхватил рукой талию… и какую талию! Такие талии природа может изготовлять только по
особому заказу, раз в десять лет… Тонкая, точно выточенная, горячая, эфемерная, как дыхание младенца! Я не выдержал, крепко сжал ее в объятиях… Уста наши слились в крепкий, продолжительный поцелуй и… клянусь вам всеми женщинами в
мире, я до могилы не забуду этого поцелуя».
Для объективированного
мира был создан и
особый Бог.
Спиритуализм обычно понимает дух как субстанцию, как реальность
особого качества среди вещей природного
мира, но все же реальность в том же смысле.
Шатов говорит Ставрогину: «Знаете ли вы, кто теперь во всей земле единственный народ „богоносец“, грядущий обновить и спасти
мир именем нового бога и кому единому даны ключи жизни и нового слова?» «Всякий народ до тех пор только и народ, пока имеет своего бога
особого, а всех остальных на свете богов исключает безо всякого примирения».
Во всех странах
мира женщина пользуется
особым уважением, и чем страна стоит на высшем уровне развития и цивилизации, тем это чувство уважения к женщине в ней развитее.
Образователь обширнейшего государства в
мире нередко удостоивает советоваться с нами насчет просвещения вверенных ему народов, и, наконец, Кете — о! судьба ее превзошла мои ожидания! — старик возвел к небу полные слез глаза; потом, успокоившись, произнес вполголоса, почти на ухо Густаву: — Я вам скажу тайну, которая, правду сказать, с мая почти всей России известна, — моя бывшая Кете первая
особа по царе…